Сделано в России

Все регионы
РУС
Новости компании

Андрей Капуста: «За рубежом мы ищем новых партнеров в дополнение к уже существующим»

90

Директор по маркетингу крупнейшего российского производителя детской обуви ОАО «Егорьевск-обувь», известного потребителю под торговой маркой «Котофей», Андрей Капуста рассказал проекту «Сделано в России» о рынке детской обуви в Российской Федерации и перспективах освоения зарубежных рынков, а также о том, как Минпромторг помогает развивать экспортные поставки.

Как вы считаете, показатели первого полугодия 2015 года будут ли существенно отличаться от аналогичных показателей 2014 года?

─ Получилось так, что в январе в продажах мы стартовали в минус 20%. А к концу полугодия отставание было всего минус 3%. На настоящий момент 102%, т.е. мы уже в плюсе. Такая динамика внушает оптимизм.

Какую долю рынка детской обуви занимает бренд «Котофей»?

─ Её, на самом деле, достаточно тяжело посчитать. По нашим расчетам, получается всего 3%, несмотря на то, что наша компания - крупнейший производитель детской обуви в России. Она входит в десятку крупнейших производителей обуви по стране, т.е. не только детской.

Российское производство, в целом, какую долю рынка занимает?

─ В целом, российское производство занимает 20-25%. Полной статистики нет, потому что таких крупных производителей, как мы, которые попадают в официальную систему статистики, мало. Очень много «цеховиков», как мы их называем. Обувь, которая производится в цехах, в статистику может не попадать.

По вашим прогнозам, как закончится 2015 год?

─ В целом мы ожидаем рост сделок по сравнению с 2014 годом на 3-5%. Понятно, что в деньгах это значительно больше, исходя из того, что все цены пересмотрели и увеличили.

Насколько выросли ваши цены?

─ Примерно на 25%. Наше производство очень материалоемкое. А материалы - зарубежные. Если кожа российская, то химия зарубежная. Рост курса влияет на то, что кожевенное сырье становится выгодно вывозить из России. Рынок кожи становится дефицитным для нас. И то же самое касается всяких подошвенных материалов, потому что мы используем зарубежные компоненты. Получается, что как только меняется курс, с задержкой в 1-2 месяца все поставщики также начинают менять цены. Аналогичная ситуация с зарплатой. У нас есть рост тарифов. Есть среднегодовая инфляция, которая больше, чем за всю предыдущую пятилетку. Соответственно, мы вынуждены повышать зарплату. Естественно, это тоже сказывается на цене продукта.

Изменилась ли у вас с ростом курсовой стоимости доля продукции, которую вы выпускаете на внутренний рынок, и доля на экспорт?

─ Несущественно. Все равно экспортная доля у нас очень маленькая, может быть, 5-10% от общего. Здесь сыграло свою роль то, что у нас в позапрошлом году какую-то долю экспорта занимала Украина. Но события на Украине, естественно, повлияли на то, что объем закупок снижается. Но, в то же время, у них есть некая востребованность, т.е. у нас отношения не прервались, мы все равно организуем туда экспорт детской обуви. Это актуально, потому что у них с промышленностью не все хорошо, и вообще с обеспечением товарами.

Сейчас пытаемся наладить какие-то отношения с Крымом, но пока тоже нет отгрузок, потому что транспортная инфраструктура пока не очень хорошая. Мы участвуем в выставках, ищем клиентов. Там они еще перестраиваются под российское законодательство, под российские реалии, пока идет процесс становления.

Экспортируете, в основном, куда?

─ В Беларусь, в Монголию. В этом году –

Англия, Канада и Корея. В Канаде и Англии берут выходцы из стран СНГ, т.е. они взяли пробную партию поторговать. Мы им отгрузку сделали, но от них обратной связи пока нет, насколько у них все получилось.

С точки зрения экономики, выгодно торговать за рубеж, наращивать экспорт продукции туда, нежели на российский рынок?

─ Мы так вопрос не ставим. Продавать - продаем, но, с точки зрения документооборота, это не очень удобно. Все-таки наши таможенные формальности и процедуры требуют определенного объема партии. Поэтому некоторые зарубежные предложения мы вынуждены отвергать, потому что там просят маленькую партию, и мы понимаем, что потеряем время и денег больше, чем мы заработаем на продаже этой партии. И мы отказываем.

То есть, наращивать экспорт вашей продукции мешает бюрократия на таможне?

─ Да, таможенное оформление и то, что экспорт у нас поддерживается весьма условно. Сказать, что вся работа налажена «от» и «до» - нельзя. Таможенные процедуры и формальности пока нас ограничивают. Может, нам еще не хватает компетенции в оформлении, мы пока её наращиваем.

Экспорт у вас сейчас скорее ситуативный? То есть, нет системности наращивания производства?

─ Что касается Дальнего Зарубежья – да. Что касается стран Таможенного Союза Беларуси и Казахстана, то туда сейчас идут регулярные поставки. Там у нас есть дистрибьюторы, с которыми у нас достаточно долгая история взаимоотношений. В общем, там все относительно стабильно. Но, опять же, макроэкономические колебания, как, например, в Беларуси, где два года назад были резкие скачки курса, влияют на наши продажи. Сейчас, наоборот, из всех наших зарубежных партнеров именно Беларусь показывает самый большой рост закупок.

А Казахстан?

─ С Казахстаном сейчас все несколько стабильнее. Сейчас посмотрим, как все будет развиваться. Недавно у них ситуация изменилась.

У нас курсовая разница выравнивается.

─ Да, мы ищем там новых партнеров в дополнение к уже существующим. С уже имеющимися - отношения стабильные, но они не развиваются, не растут.

А с чем это связано?

─ Есть две противоречивые причины. Первая – это близость Китая, чья продукция известна своей дешевизной. С другой стороны – у них были очень хорошие показатели экономического роста. Поэтому наши партнеры ушли в более дорогие европейские марки обуви. Сейчас у них курс меняется. Мы по России наблюдаем миграцию, когда клиенты из дорогих западных марок, которые сейчас просто подорожали в 2 раза из-за разности курса, приходят к нам, чтобы попробовать что-то российское. И они обнаруживают, что в России тоже есть достойная обувь.

Можете назвать ваших основных зарубежных конкурентов?

─ Здесь, скорее, российские компании, которые размещали заказы в Китае. То есть речь идет о российских марках из одной с нами ценовой ниши. Соответственно, они являются основными конкурентами. В то же время сейчас доступ к кредитам у всех затруднен, все везут с осторожностью, т.е. на рынке детской обуви возник определенный дефицит, связанный с тем, что все решили, что лучше продадут всё, что привезли, нежели закажут что-то на возможный рост или еще что-то. То есть, все сократили свои объемы ввоза продукции из-за рубежа. Соответственно, это касается всех, в том числе, низких ценовых марок, таких, как «Центр Обувь», и остальных. Они тоже все сократили ввоз.

А у вас производство в Китае уже есть?

─ Не производство. Мы заказы на ряд ассортимента размещаем в Китае. И сейчас тоже эту китайскую долю сократили. До кризиса была треть. Сейчас осталось 15%. То есть, сократили в 1,5-2 раза.

Как вообще кризис сказался на перевооружении предприятия, его модернизации? Были ли у вас планы, которые нужно было скорректировать?

─ Мы сейчас внедряем у себя технологию изготовления мокасин, т.е. реально пытаемся закупить оборудование и организовать это производство в России. Оно получается мелкосерийное, потому что там много ручного труда, но пытаемся это делать. И к следующей весне надеемся выпускать российские мокасины.

Расширять линейку продукции в сторону производства обуви для взрослого населения?

─ А оно уже есть. У нас есть взрослый валенок – войлочный сапог. Пока под него нет торговой марки. Они брендированы «Котофеем», но мы понимаем, что надо брендировать по-другому.

Да, взрослые ботинки «Котофей» - не звучит.

─ С другой стороны, «Hello Kitty» тоже вроде детский бренд, а есть и во взрослом сегменте. Востребованность нашей детской продукции выросла, поэтому побочный проект немного уменьшился в объемах выпуска, именно потому, что мы наращиваем российское производство детской обуви.

Но во взрослом сегменте вы планируете расширять линейку?

─ Пока дальше взрослых валенок не планируем. Сама история появления продукта была в том, что сначала мы делали детские войлочные сапоги. Продукт понравился, он был адекватный. У него практически не было конкурентов, потому что войлок – это традиционно русский материал. Соответственно, он развивался, мы потихоньку наращивали размеры. И для души сделали взрослым, и для себя, в первую очередь. Самим понравилось, и мы считаем, что можно продвигать и продавать не хуже угги, которые позиционируются так же, как этническая обувь. С нашей точки зрения, для российской зимы и вообще российских условий этот продукт очень адекватен как по своим качествам, так и по своим теплозащитным характеристикам, воздухо- и паро проницаемости. Получился очень адекватный продукт.

Это классические валенки?

─ Нет, это сапог, сделанный из войлока, к которому прикреплена подошва. То есть, мы его называем валенком, но он сделан не классическим валянием. Он сделан по классической обувной технологии, как делают обычные сапоги. С одной стороны, подошва обладает всеми преимуществами обычной стандартной подошвы, а внутренняя форма анатомическая. А в классических валенках требуется период, когда они приформовываются под ногу того, кто их носит. Сначала в них неудобно ходить. И с точки зрения формоустойчивости и износостойкости они выше по характеристикам, чем классические валенки.

Скажите, если это не закрытая информация, как изменится планирование прибыли за 2015 год, по сравнению с 2014?

─ Она однозначно вырастет в разы.

Прибыль?

─ Да. Причем вырастет, исходя из того, что по истечению 2014 года был некий запас товаров и материалов на складе, который в связи с изменением цены был переоценен. Соответственно, прибыль как показатель «доходы минус расходы» вырастет. С другой стороны, надо понимать, что еще есть стоимость воспроизводства. То есть, продав пару, мы должны запустить производство этой пары. А этот показатель тоже растет. То есть, прибыль вырастет, но это будет, скорее, рост именно бумажный.

Но в реальном исчислении денежных знаков её не получится?

─ Да, потому что мы будем вынуждены больше вкладывать в закупку сырья и материалов из-за того, что они выросли в цене.

Расскажите, государство как-то помогает с развитием производства, с экспортом вашей продукции в связи с последними экономическими реалиями?

─ Сейчас Минпромторгоргом запущена программа компенсации процентной ставки по кредитам. Это программа, в которой мы участвуем, и уже получили какие-то компенсации. Мы отмечаем выросшую выставочную активность того же Минпромторга на различных международных и внутрироссийских выставках, куда они нас приглашают принять участие и представить свою продукцию, когда они делают какой-то общий стенд от России.

Дает ли это какой-то практический эффект?

─ Компенсация уже принесла практический эффект. Выставки только-только начали проводиться. То есть они должны пройти в сентябре. Поэтому мы сейчас еще не знаем. Мы предоставили свою продукцию. Эффект открытого сотрудничества мы увидим позднее. Весь август приходили предложения поучаствовать в выставках.

А чего вам не хватает для наращивания экспорта?

─ Внутри страны продавать оказалось проще с точки зрения документооборота и всего остального. За рубеж продавать сложнее в том плане, что для зарубежных клиентов мы

не совсем бренд. Опять же, они совершают покупку малых партий, и до недавнего времени цена российская уже подрастала к ценам европейским. У нас шоппинг-туризм в Европу начинал развиваться в том числе. Если мы говорим про обувь, то в Европе можно было купить тот же бренд, что и в России, просто дешевле, с учетом затрат на логистику и всего остального.

Какова доля в одном детском ботинке среднестатистически зарубежных материалов и отечественных?

─ Я думаю, что 30-60% зарубежных. Но надо смотреть. Ботинок ботинку рознь. Иногда мы сами не до конца знаем вложенность. То есть, у нас поставщик материалов российский. Сколько он использует зарубежных материалов – мы не знаем, не можем обладать этой информацией.

На качество это не влияет?

─ Нет, в общем. Была у нас забавная история, когда мы получили зарубежную и отечественную подошву. Они были одного цвета, но через какое-то время у них был обнаружен один и тот же дефект. Когда стали копать, оказалось, что поставщик материалов российскому производителю и зарубежному был один и тот же, это была поставка одной партии. Это был дефект поставщика материала, т.е. пластиката, из которой была сделана подошва двумя разными производителями. Поэтому на качество, в целом, не влияет. Оно стабильно, что у российских, что у зарубежных поставщиков. Единственное – российские компании, наверное, как и мы, настороженно относятся к какому-то расширению и увеличению ассортимента. То есть, это требует вкладываться в технологии, в оборудование (в пресс-формы), а никто не знает, насколько стабилен будет сбыт.

Нужно ли для этого делать какие-то маркетинговые исследования?

─ Наш сбыт и наша привлекательность напрямую зависят от курса и поведения правительства и страны. Такие колебания маркетинговые исследования не предскажут. Мы понимаем, что в целом рождаемость у нас, хоть и маленькими темпами, но росла, т.е. количество потребителей чисто арифметически увеличилось. Сейчас курс на нашей стороне – наша ценовая привлекательность выросла. Сколько это продлится – вопрос непредсказуемый. С другой стороны, ценовая привлекательность выросла, но реальные доходы населения упали.

Внутренние продажи у вас идут во все 85 регионов Российской Федерации?

─ Практически во все, если не напрямую, то опосредованно. Опять же, есть интернет-магазины, в том числе крупные, которые покупают у нас, а там розничный покупатель из любого региона может купить их товар. У них отлично развита система доставки.

А сам бренд «Котофей» имеет фирменные магазины в торговых центрах?

─ Да.

Они непосредственно ваши?

─ Некоторые из них. Есть франчайзинговый проект, т.е. существует более 130 фирменных магазинов «Котофей». Наверно, не очень хорошая представленность наша в Москве и Санкт-Петербурге, т.е. в первых городах страны, но, в целом, по России наша сеть достаточно большая.

А непосредственно ваших сколько из них?

─ Наших 15.

А в чем экономическая логика? Вам владелец что-то платит?

─ Нет. Они закупают наш товар. У нас, в общем-то, самый широкий ассортимент, как мы считаем, из российских производителей детской обуви. Мы закрываем практически все возрастные ряды. В целом у нас есть устойчивость бизнеса и почти 80-ти летний опыт, т.е. мы работаем как обувная фабрика детской обуви с 1936 года. Мы помогаем наполнить магазин, отобрать ассортимент, автоматизируем учет, предоставляем определенные скидки при закупках. Для нас каждый франчайзинговый магазин – это стабильный сбыт и лучшее вложение в рекламу.

А сама разработка детской обуви отечественная или вы берете иностранные?

─ Нет, у нас свой конструкторско-модельерный отдел. Они все разрабатывают сами. На самом деле, есть специфика. Я могу сказать, даже на основе нашей фирменной сети, что в разных странах разные типажи людей, и даже в разных регионах. У нас в одном регионе один размер не продается. Специфика детской обуви в том, что мы производим её с очень маленького размера – с 18-19. Одни говорят, что надо начинать с 19, потому что люди начинают обувать детей только с 19 размера. Другие говорят, что хотят и 17 размер. Я не думаю, что есть зарубежное лекало, которое можно просто скопировать и не вносить никаких правок. Когда мы работаем с китайскими заказами, там значительный процент адаптации под наш рынок происходит.

А в чем заключается адаптация?

─ Это как раз внутренняя форма, это адаптация материалов. В этом плане Советский Союз и его ГОСТ всегда был жестким по поводу используемых в обуви материалов. В целом, если обувь соответствовала ГОСТу, т.е. стандарту, она была достаточно высокого качества. Российские производители исторически, может быть, проигрывали в дизайне, но качество используемого материала, как правило, превосходило многих азиатских производителей.
0