На прошлой неделе президент Владимир Путин впервые за последние восемь лет побывал с визитом в Иране, приняв участие в саммите стран-экспортеров газа. Хотя саммит "газового ОПЕК" имеет явно выраженный "сырьевой" характер, приезд российского президента напротив, может стать началом выстраивания тесного "несырьевого" партнерства со страной, которую сегодня все чаще называют новым региональным лидером Ближнего Востока. Символично, что в достигнуто соглашение о том, что Москва предоставит Ирану "экспортный" кредит на сумму $5 млрд. Эти деньги будут потрачены, как сообщил Владимир Путин, на "промышленную кооперацию". По словам экспертов, если оперативно решить вопрос с экспортным финансирование, то Иран, который несколько десятилетий пребывал в международной изоляции, может стать "универсальным" торговым партнером Москвы, закупая весь спектр товаров и услуг российского производства.

Отложенная модернизация

"Иран это страна, которая находится в ситуации прерванной "второй промышленной модернизации", -- рассказывает Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ. -- Эту модернизацию прервал кризис шахского режима и война с Ираком. И после снятия санкций она имеет все шансы быть законченной. У России пока еще есть все возможности стать лидерами в ее обеспечении. А с учетом того, что модернизация эта затронет практически все сферы экономической деятельности, масштаб инвестиций будет колоссальный. И это - толчок в том числе и нашей обрабатывающей промышленности".

Модернизация Ирана семидесятых, так называемая "Белая революция", стала возможной во многом благодаря резкому росту цен на нефть. Тогда в стране появился целый ряд промышленных отраслей -- автомобилестроение, нефтехимия, радиотехника, металлургия, машиностроение. Исламская революция 1979 года и последующая экономическая ориентация исключительно на мусульманские страны фактически "заморозили" ситуацию. Режим международной изоляции, в том числе ограничения на экспорт нефти, препятствовал попыткам иранского руководства создать конкурентоспособную экономику. В июле этого года Иран и шесть мировых держав договорились, наконец, об отмене санкций в обмен на более плотный международный контроль за иранской ядерной программой.

Негласная стратегия по превращению Ирана в регионального лидера, которую реализует сейчас местное руководство, является ничем иным, как возобновлением попыток быстро модернизировать страну. Это подразумевает целый комплекс мер в политической, экономической, военной сфере. На модернизационные цели Иран в ближайшие полтора-два десятилетия может потратить до $500 млрд. Руслан Пухов, руководитель Центра анализа стратегий и технологий отмечает, что к переменам Иран подталкивают объективные проблемы, которые нужно достаточно оперативно решать . "Иран -- довольно проблемное государство, -- говорит он. -- Там очень сложный этнический баланс. Кроме того, далеко не все разделяют ценности исламской революции. В этом смысле ситуация примерно как в СССР перед приходом Горбачева. Одна мораль дома, другая на работе, третья на улице. Есть большое напряжение внутри общества. Еще одна огромная «гиря» -- значительная часть госсобственности неэффективна".

Новая стратегия иранского руководства по масштабным преобразованиям в экономике открывает большие новые возможности для российского экспорта, особенно учитывая складывающийся политический союз этой страны с Россией. Сегодня товарооборот между двумя странами смехотворен -- около $1,7 млрд по данным российской таможни (из них порядка 80% приходится на российский экспорт). На Иран приходится всего 0,2% в российской внешней торговле (правда, необходимо учитывать, что немало контрактов идет через Кипр, Швейцария, Сингапур, Гонконг). Сама структура экспорта-импорта тоже не особо разнообразна. "Экспорт -- это металлопрокат (стальные заготовки по очень низким ценам), пиломатериалы, зерновые. Но с мая Иран ввел импортную пошлину на пшеницу в размере 50 долларов за тонну, поэтому и здесь перспективы неясны", -- говорит Александр Шаров, директор компании РусИранЭкспо, занимающейся налаживанием торговых связей между странами.

В прошлом году товарооборот незначительно увеличился по сравнению с 2013г. -- до $1,682 млрд c $1,6 млрд. Правда, собственно российский экспорт несколько вырос -- с $1,168 до $1,327 млрд. По данным таможенной статистики, наблюдался рост поставок черных металлов (примерно треть экспорта), зерновых (еще треть), массы из древесины или из других волокнистых целлюлозных материалов и, напротив, снижался экспорт древесины и бумажной продукции. Правда, экспорт некоторых групп товаров рос очень существенными темпами -- например, за январь-август экспорт жиров и масел животного или растительного происхождения увеличился на 55,7% и в стоимостном выражении достиг показателя в $34,5 млн., экспорт масличных семян и плодов -- на 43,8% ($10,5 млн), пластмасс и изделий из них -- на 34,4% ($4,5 млн), продуктов неорганической химии на 222,9% ($10,2 млн), удобрений -- на 2384,2% ($1,4 млн), летательных аппаратов -- на 811,9% ($4,3 млн).

Крайне низкий товарооборот с Ираном во многом объясняется действовавшим до недавнего времени режимом санкций и отсутствием страхования экспортных поставок. Между тем, Иран -- это перспективный рынок даже если исходить чисто из количественных показателей. Население страны всего в два раза меньше российского -- около 78 млн человек. По размерам экономики Иран -- вторая страна на Ближнем Востоке после Саудовской Аравии. Подушевой ВВП по текущему курсу -- в районе $2500, что примерно соотвествует украинскому показателю. Но, в отличие от Украины, Иран весьма платежеспособный партнер. Здесь находится порядка 10% мировых разведанных запасов нефти и 15% запасов природного газа (четвертое и второе место соответственно). Да, нефть серьезно подешевела за последние полтора года. Тем не менее, это все равно ликвидный товар, который можно реализовывать на мировом рынке. Сейчас Иран экспортирует 1,4 млн баррелей нефти в день, однакопосле заключения "ядерной сделки" имеет все возможности вернуться на уровень 2011 года -- 2,6 млн баррелей. Другими словами, даже при текущих ценах, это более $40 млрд в год. «Иран по факту своего положения - гегемон в субрегионе, который нам критичен для "Броска на Юг". У нас должен быть не разворот на Восток, там почти все занято, у нас должен быть разворот на Юг», -- утверждает Дмитрий Евстафьев.

Иранская экономика, несмотря на ситуацию с нефтью, прошлый год закончила "в плюсе". В 2014 году она выросла на 3% по сравнению со спадом в 1,9% в 2013 году. Инфляция сократилась с пиковых значений в 45% в 2012 году до 15,6% текущим летом. Экономическая стратегия во многом определяется двумя ключевыми документами -- 20-летней стратегией рыночно-ориентированных реформ, а также пятилетним планом развития на 2016-2021 гг. Согласно планам "пятилетки", развитие Ирана должно держаться на трех "колоннах", две из которых экономические. Это создание "самодостаточной" экономики, а также развитие науки и технологий. Темпы экономического роста до 2021 г. планируется поддерживать на уровне не менее 8%, экономическиие преобразования подразумевают реформирование убыточных госпредприятий, изменения в финансовом и банковском секторе и более эффективное использование доходов от нефтяной промышленности.

Главное – финансирование

Россия должна действовать на иранском направлении как можно быстрее, считают эксперты. "Есть проблема с институционализацией наших экономических отношений, -- говорит Дмитрий Евстафьев. -- В период санкций она была в полной мере невозможна, поскольку создавала дополнительные и не нужные с точки зрения "общей рентабельности отношений" риски. Теперь это принципиальный вопрос. Причем, этот вопрос стоит как в стратегической плоскости (новый формат двустороннего взаимодействия), так и в операционной. Последнее особенно важно: в Иране и в России должны появиться принципиально новые площадки для реализации новых проектов, инфраструктурно и сбытово обеспеченные".

Москва пока достаточно оперативно реагирует на новый статус-кво в Иране, предлагая кооперацию в той сфере, где наш бизнес чувствует себя достаточно уверенно. Достигнутое на прошлой неделе соглашение об экспортном кредите, по словам президента Владимира Путина, включает в себя «35 приоритетных проектов в сфере энергетики, строительства, морских терминалов, электрификации, железных дорог и т.д». Александр Шаров согласен, что в случае с Ираном речь может идти о самом широком «фронте работ». "Если говорить о новых проектах, о поставках какого-то нового оборудования из России, то это, в первую очередь, энергетика и нефтегазовое оборудование. Также постройка новых химзаводов, нефтеперерабатывающих мощностей. Транспортная инфраструктура, транспортное машиностроение", -- рассказывает он.

На сегодняшний момент российский бизнес уже "застолбил" несколько ключевых направлений. Первое из них это, конечно же, энергетика. Если говорить о несырьевой составляющей, то речь идет об электрогенерации. Потребление электроэнергии в Иране в связи с ростом населения увеличивается примерно на 8% в год. Поэтому перспективы здесь открываются самые широкие. Многие помнят про эпопею первого энергоблока АЭС в Бушере, который Россия начинала строить в тяжелые для себя девяностые. Блок стоимостью $1 млрд был запущен в эксплуатацию только через 19 лет после подписания контракта. Сегодня у страны гораздо больше и финансовых, и технологических возможностей для развития атомной энергетики Ирана. Год назад компания "Росатом" подписала соглашение согласно которому две страны намерены сотрудничать в сооружении в Иране восьми энергоблоков с реакторами российского дизайна ВВЭР "под ключ" (четыре энергоблока на площадке АЭС "Бушер" и четыре — на другой площадке). А в середине ноября список крупных проектов в сфере электроэнергетики пополнился соглашением "Технопромэкспорта" с министерством экономики Ирана о строительстве двух ТЭС общей мощностью более 2 тыс. МВт, сумма контракта -- более $3 млрд.

Другое перспективное направление -- это транспортные проекты. Наиболее крупный из них -- планы РЖД по электрификации иранских железных дорог. Общий объем возможных контрактов РЖД по строительству и электрификации железных дорог в Иране оценивался в сумму около $6 млрд и касался 5,6 тыс километров железных дорог. В октябре 2012 года РЖД завершили свой первый проект в Иране, в рамках которого была электрифицирована линия Тебриз-Азаршахр протяженностью 46 км и пять станций. На данный момент Иран парафировал часть "большого" контракта в размере $860 млн. Всего же, по словам министра энергетики, Россия и Иран обсуждают «большой перечень проектов по транспорту общей стоимостью более $25 млрд».

Большие надежды связывают с иранской модернизацией и производители проката. Чтобы увеличить потребление газа, иранское правительство в ближайшие пять лет пранирует построить 4,5 тыс км трубопроводов, для чего понадобится около 3 млн тонн труб большого диаметра. Челябинский трубопрокатный завод (ЧТПЗ), который до введения санкций поставлял в Иран до 30 тыс тонн продукции, уже заявил, что планирует в ближайшее время вернуться на иранский рынок. В начале октября иранская делегация, включаяющая и посла Ирана в РФ, посетила челябинское предприятие.

Если говорить о машиностроительной продукции, то Иран интересуют поставки российских автомобилей (например, производства УАЗ), вагонов, самолетов, вертолетов. Летом, на авиасалоне в Жуковском, были подписаны несколько контрактов на поставку Ирану авиационно-космического оборудования на сумму $21 млрд. "Уралвагонзавод" намерен начать в ближайшее время продвигать свою продукцию на иранский рынок. По оценкам экспертов, Ирану в ближайшие десять лет понадобится 30 тысяч новых грузовых и пассажирских вагонов.

Теперь, когда международные санкции против Ирана уходят в прошлое, главной проблемой для развития двусторонней торговли становятся финансовые вопросы. Как рассказывал в ноябрьском интервью "Российской газете" торговый представитель России в Тегеране Андрей Луганский, Иран пока не располагает достаточными финансовыми ресурсами для серьезного увеличения российского экспорта, так как из-за санкций вынужден все еще работать по клиринговым схемам: поставка нефти в обмен на встречные поставки товаров. У Тегерана просто нет свободных долларов или рублей для закупки российской продукции. Большие надежды торгпред возлагает на создание российско-иранского банка, который бы смог "расшивать" подобные затруднения с привлечением третьих стран, например, Китая, с которым и у Ирана, и у России очень активные торговые связи.

По мнению главы Центра изучения современного Ирана Раджаба Сафарова, годовой товарооборот реально довести до суммы в $10 млрд ежегодно. Для этого, в самом деле, имеются все необходимые условия: открывающийся рынок, логистическая связка через Каспийское море, политическая воля. Александр Шаров согласен -- да, цифра реалистичная несмотря на то, что импортные пошлины в Иране на оборудование составляют от 17 до 70%. Но, уточняет он, только при одном условии: "Главная проблема для российского экспорта в Иран -- это отсутствие финансирования. Сейчас очень много компаний из Европы и региона, которые могут придти и идут с собственными финансами. То есть, у нашего бизнеса на иранском рынке есть перспектива только при условии экспортного финансирования. За последние три года у нас не было выписано ни одного страхового полиса по экспортным поставкам в Иран. Компаниям приходилось самим изыскивать деньги -- например Электростальский завод тяжелого машиностроения таким образом поставлял туда два трубопрокатных стана".

Дмитрий Евстафьев из ВШЭ предостерегает: развитию вышеупомянутой "промышленной кооперации" также могут помешать разнонаправленные тактические интересы Москвы и Тегерана на нефтяном рынке. Россия заинтересована в более высокой цене углеводородов, Иран в том, чтобы любыми путями вернуть себе утраченную за время ограничений на поставки нефти долю рынка. "Есть доминирование нефти в "повестке дня". Это отражает объективную реальность наших взаимоотношений. Другой вопрос, что доминирование нефти и зацикленность вокруг может стать тормозом для развития долгосрочного сотрудничества по несырьевым вопросам. А они объективно должны стать основными. Тут главное - не разменяться на пятаки. Не поставить краткосрочные цели выше долгосрочных интересов".